Форум » » Репрессии 1933 года » Ответить
Репрессии 1933 года
Глеб Бараев: Из книги А.Г.Теплякова "Машина террора. ОГПУ-НКВД Сибири в 1929-1941 гг." В разгар проведения второй кампании массового «раскулачивания» власти решили ограничить карательные возможности чекистов. В литературе указывается, что в мае 1931 г. Политбюро отняло у троек право расстреливать политзаключённых, постановив, что все дела по ст. 58 УК с ВМН не могут быть одобрены прокуратурой, Верхсудом, краевыми и облпарткомитетами без санкции ЦК компартии. Действительно, размах репрессий сильно уменьшился, однако право на расстрелы у троек сохранялось. Так, в мае-июне 1931 г., согласно Книге памяти Алтайского края, зафиксировано более 100 чел., расстрелянных по приговорам тройки ПП ОГПУ ЗСК от 11 мая и 2 июня 1931 г.; близкое количество было расстреляно на той территории будущего Красноярского края, которая входила в состав ЗСК. Во второй половине 1931 г. массовые расстрелы нам неизвестны, а в течение 1932 г. Книги памяти фиксируют лишь единичные казни политзаключённых. Официальная статистика гласит, что в 1932 г. в Сибири было осуждено 11,3 тыс. чел. (в основном — органами ДТО ОГПУ), из них 44 — к расстрелу. Продолжавшийся более полутора лет период смягчения карательной политики был взорван весной-летом 1933 г., когда репрессии вспыхнули с новой силой. Как и в 1930 г., они особенно ярко проявились в Сибири. На январском объединённом пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б) 1933 г. Сталин заявил, что «уничтожение классов достигается не путем потухания классовой борьбы, а путём её усиления». Он поставил задачу «развеять в прах последние остатки умирающих классов», дав подробный список подлежавших арестам и физическому уничтожению. Формулировки вождя были самыми широкими: «частные промышленники и их челядь, частные торговцы и их приспешники, бывшие дворяне и попы, кулаки и подкулачники, бывшие белые офицеры и урядники, бывшие полицейские и жандармы, всякого рода буржуазные интеллигенты шовинистического толка и все прочие антисоветские элементы», По всей стране органы ОГПУ всемерно усилили фабрикацию дел, а всего за 1933 г. было осуждено 283 тыс. «контрреволюционеров». Полпред ОГПУ ЗСК Н. Н. Алексеев в конце 1932 — начале 1933 гг. добился, чтобы имевшиеся у его подчинённых материалы по отдельным «антисоветским группировкам» были выделены в два сверхкрупных производства. Фактически Алексеев выполнял указание Сталина, отправившего в декабре 1932 г. на места записку зампреда ОГПУ Г. Е. Прокофьевн и начальника ЭКО ОГПУ Л. Г. Миронова о разоблачённых контрреволюционных организациях в Ветеринарном управлении Нар-комзема СССР и Трактороцентре. Вождь приказал: «Ввиду исключительного значения рассылаемых материалов предлагается обратить на них серьёзное внимание». Минские чекисты отчитались о вскрытии заговора «кулацких» и «белогвардейских» элементов в системе Трактороцентра уже к началу февраля 1933 г., когда секретарь ЦК КП(б) Белоруссии Н. Ф. Гикало запросил у Политбюро право рассмотреть это дело на троте с правом расстрела. В Сибири фабрикация аналогичных громких заговоров («белогвардейского» и «сельскохозяйственного») также началась немедленно после сталинского указания и была успешно завершена к весне 1933 г. Одновременно было создано и менее крупное так называемое «лесное дело», по которому в июне 1933 г. Коллегия ОГПУ и местная тройка осудили 338 работников лесного хозяйства. Алексеев 14 апреля 1933 г. доложил на бюро крайкома ВКП (б) о раскрытии «белогвардейского» и «сельскохозяйственного» заговоров. Партийное руководство Сибири к тому времени уже хорошо знало о гигантском размахе «вредительства» и «повстанчества», позаботившись, чтобы все «враги» были быстро осуждены во внесудебном порядке. Заслушав полпреда, крайком постановил просить Коллегию ОГПУ «при рассмотрении дел этих организаций применить самые суровые репрессии к контрреволюционным белогвардейским, повстанческим и вредительским элементам». Ещё 7 марта 1933 г. Эйхе в телеграмме, адресованной Сталину, просил дать тройке право применять высшую меру наказания в отношении «контрреволюционеров». Месяц спустя, 4 апреля 1933 г., Политбюро ЦК ВКП (б) предоставило тройке полпредства ОГПУ ЗСК «право рассмотрения дел по повстанчеству и контрреволюции». В реальности это означало и право расстреливать «заговорщиков». Именно через тройку ПП прошло основное количество «заговорщиков» (наиболее видных из них осуждала Коллегия ОГПУ). Массовые казни по «заговору в сельском хозяйстве» были произведены в том же апреле и начале мая. Из 2.092 участников основная часть — 1.954 — прошла через тройку полпредства, а 138 — через Коллегию ОГПУ. Было расстреляно 976 чел. (46,7 %). Что касается «белогвардейского заговора» из 1.759 участников, то точное число расстрелянных по нему пока неизвестно. 247 расстрелянных относились к трём четвертям осуждённых; неизвестны приговоры тройки ПП в отношении 477 чел. Таким образом, можно предположить, что всего по этому делу казнили порядка 300 чел., или 17%. Данными, которые бы помогли объяснить, почему по «белогвардейскому заговору», в числе участников которого было до 400 бывших офицеров, интеллигенция, 800 красных партизан и сотни «церковников-монархистов», расстрелянных оказалось втрое меньше, нежели по «сельскохозяйственному заговору», составленному преимущественно из крестьян и десятков специалистов-аграрников, мы не располагаем. Возможно, это было связано с тем, что жертвы «белогвардейского заговора» осуждались позднее, чем «сельскохозяйственного», когда тройка уже не имела полномочий расстреливать. Следует отметить полную недостоверность традиционно приводимых данных о расстрелах по СССР за 1933 г. — якобы 2.054 чел., поскольку в них не включены сведения о расстрелянных тройками в Западной и Восточной Сибири, а также на Дальнем Востоке, Северном Кавказе, Нижне-Волжском и Средне-Волжском краях. Между тем в Западной Сибири в 1933 г. только по «заговору в сельском хозяйстве» было расстреляно 976 чел., по «белогвардейскому заговору» — не менее 247 чел., по делу «Глубинка» на «заговорщиков» в Хакасии — 68 чел. Чекисты Дальнего Востока тогда же по делу «ТКП» расстреляли 84 чел., а по делу казачьей организации «Амурцы» — 56 чел. Террору, царившему в 1933 г. на Украине, никак не соответствуют приводимые О. Б. Мозохиным цифры — 69 чел., заниженные более чем в 20 раз. Согласно обнародованным официальным данным из архивов Службы безопасности Украины, за 1933 г. VIIV УССР осудило 45 тыс. человек, из них 774 — к высшей мере наказания. Ещё 750 чел. были приговорены к расстрелу по делам VIIV гражданскими судами республики. Таким образом, только уже известные цифры дают по Сибири, ДВК и Украине порядка трех тысяч расстрелянных за 1933 г., что намного больше цифры в 2.054 чел. для всего СССР. Массовые аресты по этим заговорам особенно болезненно сказались на алтайских крестьянах. Барнаульский оперсектор ОГПУ под руководством И. А. Жабрева за 1933 г. репрессировал 2,5 тыс. чел. В колхозах одной только Сросткинской МТС в 1933 г. было арестовано более 320 мужчин, из-за чего некоторые колхозы лишились до половины работников. Картину массовых репрессий 1933 г. дополняют внесудебные расправы над жителями национальных окраин, а также крупное дело на «церковно-монархическую организацию» в Томске, якобы связанную с харбинскими белоэмигрантами. По этому делу, именовавшемуся старообрядческой повстанческой организацией «Сибирское братство», в 1932-1933 гг. было осуждено 283 чел., в том числе три епископа, 32 священника и 74 монаха. Массовые репрессии обрушились и на работников Томской железной дороги; тройка ПП ОГПУ по двум делам в марте 1934 г. осудила 149 «контрреволюционеров». По мнению С. А. Папкова, до самого 1937 г. «органы» не предпринимали подобных карательных акций, нанёсших опустошительный удар по так называемым «бывшим». По числу расстрелянных «сельскохозяйственный заговор» превосходит все остальные западносибирские «заговоры» 1933 г., вместе взятые, и выдерживает сравнение со своими прямыми продолжениями — наиболее крупными «заговорами» 1937-1938 гг. Количество расстрелянных за 1933 г. в Сибири вряд ли менее 2 тыс. чел. и близко к числу уничтоженных ОГПУ в регионе в течение 1931 г. «Массовые операции» очевидным образом сказались на ужесточении общей карательной политики. В марте 1934 г. наркомюст Н. В. Крыленко констатировал, что в 3CK вопреки инструкции от 8 мая 1933 г. в третьем квартале 1933 г. по сравнению с первым кварталом наблюдалось резкое увеличение числа осуждённых по всем социальным прослойкам: кулаков — 725 и 386 чел.; зажиточных — 273 и 127; середняков — 733 и 330; бедняков — 296 и 214; колхозников — 589 и 464; должностных лиц -519 и 324 чел. При проверке в Майминском арестном помещении Ойротского облотдела ОГПУ из 185 чел, в один день было освобождено 117 неправильно арестованных. А в 1935 г. только милицией было неосновательно привлечено к уголовной ответственности свыше 800 тыс. чел.. Следует учитывать, что в период 1934-1935 гг. наблюдались, хотя и в гораздо более скромных масштабах, рецидивы масштабных и в сущности внесудебных расправ. Фактически по типу троек работали выездные сессии спецколлегии Запсибкрайсуда осенью 1934 г., в ускоренном порядке приговаривая к расстрелам и большим срокам сотни крестьян и специалистов, обвинённых в саботаже хлебосдачи. Характерно, что санкции утверждать высшую меру наказания получил секретарь крайкома Эйхе, чьи постановления имели окончательную силу. В 1935 г. партийные власти края добились от Москвы разрешения выслать в северные районы около тысячи семей «единоличников, саботирующих сев» и замеченных в «саботаже хлебосдачи»: в мае выслали 2.615 чел., примерно столько же — в октябре. Тогда же в Нарым были высланы сотни евангельских христиан. В начале 1936 г. из Горного Алтая было выселено в Казахстан свыше 300 «байско-кулацких и бандитских семей». Множество людей осуждалось по политическим обвинениям без суда, решением Особого совещания при НКВД СССР. Таким образом, политика «массовых операций», прекращённых в прежних объёмах с образованием НКВД, тем не менее давала в ближайшие годы постоянные рецидивы.
Ответов - 0
полная версия страницы